когда я голодный, я такой придурочный:)

Философия жизни

философия жизни заключалась лишь в том, как бы поплотнее накормить свою голодную душу. кассандра овертрум постоянно испытывала такую потребность в пище для своей грустной души, что жила быстро, без остановок и промедлений. в её неглубоких снах всегда хранился один и тот же день недели, а именно среда. в этот день недели она соблюдала пост и постоянно молчала. так она лечила свою простудившуюся душу.  её квартира располагалась в белграде на дорчоле, и все комнаты источали аромат  их хозяйки -  тонкий аромат липы. кассандра проживала в своей квартире, и дни её походили на свернувшееся молоко. печаль её одиноких воскресений вливалась в куцие понедельники и в танце скользила дальше, по другим дням недели. госпожа овертрум, казалось, проживает свою печаль за себя и за кого-то другого, ей неведомого человека. девушка часто ездила к своей бабушке в земун и с порога говорила:

- родная моя, приехала я и душа моя тянется за мной. ей нужна пища больше, чем моему телу. примешь нас двоих?

пожилая женщина обнимала свою внучку и отвечала:

- заходите! заходите, гости дорогие. будьте, как дома. располагайтесь. может, и внучку мою дождётесь. она часто приезжает ко мне.

так кассандра овертрум подолгу гостила у своей бабушки. они часто сидели во дворе огромной усадьбы, пили липовый чай и пытались перехитрить время: часы в доме овертрум опаздывали на час. сколько себя помнила кассандра, столько  бабушка курила сигареты через мундштук. когда пожилая женщина закуривала сигарету, она пристально смотрела на свою внучку и говорила:

- у меня была любовь одна... такая сильная, что зубы скрипели от страсти! язык сводило от желания быть вместе. да-да! именно всё так и было.но её  забрала вторая мировая война. она оказалась более проворной, нежели я. теперь я слишком много ненависти накопила к своей противнице тогдашней. только сигареты и спасают меня. иначе бы давным-давно меня разорвало от ненависти. когда я засыпаю, то курю во всех своих самых праздничных снах. тогда моя душа успокаивается. тогда я понимаю, что по-другому и быть не могло: если человек идёт на войну, то редко случается так, что он возвращается после к своей обычной, обыденной, жизни. война никого не щадит. мой тихон вообще не вернулся. так и остался где-то на поле битвы...на устах с моим именем. во всяком случае так мне говорят мои сны.

бабушка кассандры всегда по утрам садилась в гостиной за обеденый стол и доставала из комода деревянный ларчик средних размеров. открывала крышку, инкрустированную полудрагоценными камнями, и оттуда извлекала какие-то письма. и так уже увлечённо читала то, что хранила в себе бумага, что кассандре думалось, что её любимая бабушка растворилась. чуть позже она узнала, что так трепетно хранилось в красивом ларце и что  с такой нежностью  читала каждое утро, сидя в гостиной за обеденым столом пожилая женщина. это были письма от того, кого бабушка не отвоевала у другой, более ловкой соперницы - войны. тогда кассандра овертрум садилась возле своей бабушки и слушала ту тишину, которая через столько лет всё ещё связывает двух любящих людей. она понимала то, что когда сердцем привязан к чьему-то сердцу, то и смерть - это не приказ к расставанию. она понимала бабушку. её марк тоже был привязан к её сердцу. она, кассандра овертрум, пребывала в молитве утром, днём и вечером. девушка шептала:

    сны твои я наматываю на гребень души своей

    истинной верой прошу силы  тебе возвратить

    божественное провидение тайной небес

    хранимое, лепестки твоих грехов пусть

    увянут под чистым потоком искреннего покаяния

бабушка ходила по дому и словно не замечала своей внучки. она то и дело листала маленький перекидной календарь и что-то отмечала в нём. так она ждала свою внучку. хозяйка дома в земуне твердила, что утром к ней прилетает ангел и шепчет ей всякие глупости на ухо. так он не даёт ей полностью состариться и обрости болячками. кассандра по-началу не понимала такой игры, злилась на бабушку, говорила, что её мысли - это одежда, съеденная молью, что нельзя  небрежно обходиться с часами и подкручивать стрелки назад. на это она получала такой ответ:

- не тебе судить о моём времени. проживёшь с моё, тогда будешь указывать. а пока молча строй  алтарь внутри своей голодной души! и вообще, не мешай мне! не мешай! ты разве не видишь, я постоянно прислушиваюсь. жду свою кассандру овертрум. вот она как приедет ко мне так сразу и выгонит тебя отсюда! а то ишь ты! загостилась ты тут! загостилась!

девушка ничего не отвечала . её родственнице исполнилось восемьдесят два года. такие странности своей бабки кассандра списывала на её преклонный возраст. девушка сидела во дворе  и думала о том, что настоящая мудрость рождается на природе, там, где человек работает своим руками: трудится в огороде, вспалывает сорняки, поливает сливовые деревья и вдыхает чистый воздух. тогда организм не поддается разрушению. никакие вшивые будни не затеняют того солнечного единения, которое рождается в человеке каждый день. маслянистые преграды и полуразрушенные, уже изначально, обещания ни за что не нарушают то сложившееся пространство, которое строится в душе, когда свежий воздух играет лёгкими человека. госпожа овертрум понимала это как никто другой. ибо в белграде, в своей квартирке, она не могла строить внутри себя пространство, в котором гармонизируются все семь  цветов радуги; кассандра овертрум не умела просто-напросто вышивать по светлой глади своей девичьей жизни узоры, состоящие из аккуратно подобранных семи дней недели. дни постоянно были разных размеров, разной ширины и разной длины. к примеру, в одном понедельнике у неё помещались незаконченные телефонные разговоры с её парнем по имени марк, мысли, в которых содержалось мало дождя, просыпались ей на руки и от этого она начинала думать, что вся её жизнь - это большая миска с пресным тестом. и нет мастерицы, которая бы нашла свободные минуты и пришла испечь хлеба. так, в жизни кассандры овертрум собралось множество вещей с приставкой недо-: недописанные стихи, которые октябрь развивал на подкладке самого промозглого ветра, недоеденное ежевичное варенье, недоработанный день в магазине женского белья, недочитанная книга, на страницах которой росли свежие травинки, недопеченные блинчики, недопитый  турецкий кофе в глиняной чашке, недосмотренное кино на dvd, в котором главный герой страстно занимается любовью со своей возлюбленной и в конце-концов убивает её за то, что она была с ним лишь для того, чтобы выведать информацию о его компьютерных кодах и тем самым подобраться к его деньгам. молодая девушка долго не могла осознать зачем любить человека, потом получать оплеуху со всей дури и в одиночестве собирать на мостовой  разочарования свои разлетевшиеся  от сильного удара мысли. 

в один из дней августа, когда молодая овертрум сидела на крыльце родительского дома, к ней вышла бабушка и сказала:

- девонька моя, ты чего так печалишься? не стоит. я ведь стойкая. видишь, как долго не едет ко мне моя кассандра овертрум. она такая застенчивая девочка, что и монеты боится собрать , если те рассыпались из её кошелька. посмотри: я сильная! не позволяю себе усомниться в ней. знаю, что она справится со своими делами и обязательно приедет навестить свою бабушку. ведь она  всегда возвращается в мой дом, когда душа чувствует голод особой глубины. тогда лишь родительский дом в силе освежить воспоминания детства, только лишь родительская ласка может унять печали и горести в сердце своих детей. так и ты, моя голубушка, наберись терпения. господь терпел и нам велел. нет в этом секрета. поправится твой жених. поправится! и тогда уж и ты перестанешь ночами грызть своё одиночество. а оно ведь каменное... я-то знаю.

однажды кассандра сидела в своей комнате и пыталась дописать одно из своих недописанных стихотворений. бабушка отдыхала и в доме плыла такая бархатистая тишина, что её бархатистость можно было почувствовать, прикоснувшись к ней. девушка вдруг услышала какой-то шорох за спиной. неспеша она повернулась и увидела, как платяной шкаф, в котором хранилась вся её одежда, подвинулся к письменному столу, за которым и сидела наша героиня. потом он сказал:

 - кассандра, отвори мою дверцу и достань с самой верхней полки куклу.

госпожа овертрум подумала, что всё происходящее ей снится, и поэтому она встала из-за стола и открыла дверцу платяного шкафа. дверца слегка взвыла. кассандра встала на цыпочки и попыталась дотянуться до верхней полки. но это у неё не получилось. тогда девушка приставила к шкафу стул и теперь без труда смогла дотянуться до того предмета, который мирно покоился на самой верхней полке...

Письмо без открытки

Привет! Вот пишу тебе письмо. Ты ведь ещё не забыл моё настоящее имя? Кассандра Овертрум, собственной персоной. Пишу тебе, ибо больше некому мне писать. Ты ведь знаешь, что с тобой мы настолько родные, что нить близости тянется меж нами ещё от сотворения мира. Помню, как когда-то ты спасал меня, когда я заболела вязкой простудой. Тогда моя голова стала цементно тяжёлой, и мысли оттуда все выветрились. Сны мои тогда текли не из ночи, как у всех людей, а вытекали из дней. Самое интересное, в моих сновидениях кто-то красил какой-то дом в жёлтый цвет. И небо имело жёлтый оттенок, и трава, и деревья, и листья на них тоже были жёлтого цвета. Я так боялась, что меня завернут в этот противный цвет, что, всякий раз, просыпаясь, меня мучила нестерпимая жажда. Откуда-то издалека я слышала голос своего покойного дяди. Он тыкал пальцем в засохшее дерево и кричал: "Ну, что, милая, доигралась впрятки со своей незамужней душой? Как тебе теперь живётся? Как дышится? Говорил же своему брату, твоему отцу, что тебя баловать не стоит! Так нет же - он тебе постоянно покупал шоколадные конфеты и билеты в Подгорицу, к твоей бабушке. Вот, смотри, доездилась! Заболела! Слегла совсем..." Я, во сне ещё ребёнок, смотрела большими зелёными глазами на дядю и говорила ему, что болезнь моя - это следствие того, что сейчас век высоких технологий; что в наше обезумевшее столетие людям ближе виртуальное общение, виртуальные поцелуи, виртуальные обьятия, виртуальные деньги - всё виртуальное, нежели реальные встречи, живой искренний смех и опьяняющие поцелуи двух губ, а не двух мониторов net-book`ов. Вот я и заболела, когда не смогла воспринять сегодняшние дни, как того требовала ситуация: холодно, бессердечно и со стеклянным взглядом. Я, если честно, сопротивлялась. Как могла. Но... выдохлась. И, как следствие, заболела. Дядя в моём дневном сне улыбнулся мне и сказал:

- Ты меня не слушай... Вот что, больше думай о смерти. Да, да! Именно о смерти. Анализируй свои поступки. Больше дари своего тепла окружающим людям. Тебе воздастся! За всё каждому воздастся. Господь всех погладит по голове - придёт свой час. Только одних погладит перстом лучезарным, других - палицей обличения их грехов. Каждого спросит, в какой день недели душу отпускали на волю и что та душа творила. Не тревожься, Кассандра Овертрум. Отпускай свою душу на волю по-чаще и приказывай ей строить храмы добрых дел, а не разрушать уже освящённые...

После этого сна я долго ворочалась в постели и периодически плакала. Слёзы текли тонкими струйками по щекам, и мне становилось легче. Так я омывала свои прошлые промахи солью мудрости. Тогда мои воспоминания превратились в спелые каштаны и попадали на мостовую моей беспомощности. Помнишь, как Кассандра Овертрум тебе писала на mail сообщения? Ну, конечно же, помнишь. В то разодранное вклочья время моя бездомная душа плакала обильными маслянистыми дождями. Состояние моей жизненной плоскости было как раз сопряжено с осенним месяцем октябрём. Тогда тоже почти каждый день небо отправляло Белграду посылки, которые разрывались на полдороге - дождевой водой. И вот именно тогда я слала тебе сообщения на mail. Я слала тебе их сотнями. Писала всякую всячину. Лишь бы ты услышал меня и приехал. Так мне было плохо. И в ночь, когда тени грызли краешек моего сердца, кто-то позвонил мне в дверь. У меня так внутри расходилась моя болезнь, что я еле-еле нашла в себе силы отворить тебе и впустить в квартиру. Я знала, что ты придёшь! Я так истово молилась Богородице, что Она услышала мои молитвы. Ты появился! Ты тогда успел подхватить меня в обьятия и отнести обратно в постель.Я лишилась сознания от слабости физической. Ещё помню, что вся моя комната пахла лавандой. Ты просидел у меня две с половиной недели. В моём теле трепыхался такой жгучий всепожирающий озноб , что ты еле справлялся с ним. Ты, в буквальном смысле этого слова, вырывал мою душу из цепких когтей смерти. Тогда она почти что справилась со своим заданием: пароли моего бытия собрались в её тетрадях. Она разгадала код моего одиночества и была уже готова унести моё тело с собой. Но ты ей не позволил. Твоя любовь оказалась в сотни раз смелее и сильнее! Ты готовил мне отвары трав, поил моё тело церковными песнопениями, гладил меня по щекам, целовал их и шептал, чтоб я проснулась и открыла глаза; ты зажигал восковые свечи у киотах икон святого Пантелиимона и долго стоял и просил святого правдедника, чтобы он облечил мои страдания и дал мне сил справиться с налетевшим недугом, ты кормил меня с ложечки черничным вареньем, ты мне рассказывал, что нежность двух влюблённых всегда побеждает любые невзгоды. Меня никто так не просил, чтобы я продолжала дальше жить. Никто не старался вернуть моей душе весеннюю свежесть и былую лёгкость. Только ты, мой любимый Марк, делал всё возможное, чтобы болезнь моя убралась восвояси. В один из ноябрьских дней я открыла глаза и увидела тебя возле постели. Ты смотрел на меня и улыбался. Как я благодарна тебе, что ты встречал моё выздоровление своей ароматной улыбкой... Я почувствовала твой свежий аромат Davidoff "Cool water". Я помню, как долго-долго выбирала тебе этот pеrfume. Тогда ещё одна продавщица мне посоветовала: "Чтобы верно подобрать своему любимому аромат, вы должны вспомнить его поцелуи на вашем самом интимном месте на теле". Я воспользовалась её подсказкой! И смогла сразу же купить тебе аромат. Я стояла и вспоминала наши жаркие ночи и твои поцелуи-бабочки. Думаю, у меня было такое дурное выражение лица... Но, ничего:) Продавщица меня хорошо поняла и подмигнула мне. Когда человек распознаёт твои воспоминания по взгляду, жесту, тогда ты - хозяин своей реальности. Так ты полюбил Davidoff "Cool water". Ты сказал мне, что именно эту eau de toilette ты хотел надеть на своё тело перед тем, как преподнести дар моей женственности - своё тепло и ласку. Я угадала твои желания - ты подарил мне мир такой чувственной страсти, что каждый участок моего тела превратился в отдельный островок нежности и наслаждения...

Пишу тебе это письмо, сидя в ванной, наполненной клубничной пеной и твоими орхидеями. Мне так они понравились. 52 восхитительных цветка и маленькая записка на красной бумаге: "Той, которая взрывает мою вселенную любовью! Той, которая делает мою реальность мягкой, почти бархатной" ! Пишу письмо тебе и ласкаю свою левую грудь. Она такая одинокая... Больше, чем правая. С ней я обращаюсь более ласково, нежели с её близнецом. В одном журнале я вычитала, что тот, кто любит своё тело, получает ответную любовь от вселенной в виде хороших друзей, комфортных бытовых условий и, тому, кто нежит своё тело, обязательно повезёт в сильных чувствах с противоположным полом. И, должна тебе сказать, в статье той правильно всё и правдиво от первого слова до последнего! Наша недавняя встреча, однако, заставила меня насторожиться. Да, Марк. Именно - насторожиться! Ты мне рассказывал о каких-то голосах, которые взяли твои мысли в плен. Они каскадом страха обвили твои действия и ты, иногда такое бывало, боялся шелохнуться, чтобы не спугнуть тишину, воцарявшуюся внутри тебя на пять минут: тогда голоса затихали. Твой отец говорил мне, что у вас сложный период: вас покинула мама. Тебе нужно время для адаптации, чтобы ты привык к той ситуации, в которую теперь умещается ваша с отцом жизнь. Потом ты мне рассказал, что однажды, проснувшись утром, ты поднял взгляд на потолок, а там зияла огромная дыра и оттуда на полусонного тебя смотрел, ухмыляясь кот, вернее, его морда. В нашем мире сейчас может произойти всё, что угодно. Это так. Но... кот, дырка в потолке... штукатурка на полу... Не знаю... Может, тебе почудилось? Приснилось? Но ты отвечал, что нет, всё было очень явственно. Реалистично. Не представляю, что и думать. Марк, я переживаю за тебя. Твоё сердце настолько исполнено любви, что его нужно беречь и охранять от всех чужих ненужных голосов.

Марк, жду от тебя скорейшего ответа. Мой mail включён практически круглосуточно. Вместе с письмом шлю тебе очень нежную открытку со своими воскресными поцелуями. Ты ведь знаешь, что по воскресеньям мои поцелуи пахнут корицей...

Твоя Кассандра Овертрум:)

(Письмо было получено отцом Марка, Марьяном Мелиславлевичем. Открытка повредилась, наверное, при персылке. Тут она не представлена. Марк письма так и не прочитал. В настоящее время он проходит курс лечения в специальной лечебнице.)

Однажды

Фиолетовые снежинки падали ему на плечи. Его дорогой костюм от Аrmani почти промок. Мужчина долгое время простоял на улице в ожидании ответа. Первая половина января начинала медленно добираться к своей второй части. Сегодня шёл снег. Почти целый день он пытался рассказать своим слушателям - людям, что именно зимой нужно гнать своё одиночество прочь от себя. Именно в зимние дни грусть сжимает людей в пружину такого настроения, что сил нет больше терпеть. С декабря по февраль души всех людей превращаются в зеркала. В таких зеркалах можно увидеть много озабоченных бизнесменов, которые спешат сделать так, чтобы завтра не наступило никогда; сквозь душу, которая превращается в зеркало, можно увидеть вечерние новости, в которых кроме детей, больных раком и тифом, кроме войн и голода, где-то на таити или индонезии, больше нечего смотреть. Жаль, но сквозь зеркало нельзя увидеть тех людей, которые согласны целовать твоё сердце через рубашку, через кожу, через сосуды и вены организма. Зима в этом году не ленится: по ушам били такие жгучие морозы, что даже во сне трудно было найти себе пристанище, чтобы согреться. Жена ушла от своего мужа, Марьяна Мелиславлевича, пару лет назад. "Ушла" - это мягко сказано. Малина сбежала с любовником. Тогда она ещё пришла в офис Марьяна и сказала:

- Марьян! В моём сердце нет больше любви ни к тебе, ни к Марку. Она куда-то испарилась. Что делать - не знаю. Поэтому я скоро вас покину...

Марьян посмотрел на неё и ответил:

- Малина, что можно тебе сказать? Если твоя душа сумела придумать только одно оправдание своей лени, тогда я ничего не могу поделать. Понимаешь, когда человек теряет любовь к своим самым близким людям, к своей семье в реальности, тогда ничего нельзя сделать. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю и как глубоко к тебе привязан. Однако Марку нужна твоя любовь, поддержка, забота, ласка.

- Наш сын - достаточно взрослый молодой человек. Ему исполнилось шестнадцать лет. Ничего с ним не случится. Я уверена. Его душа уже ищет свою дорогу, которая не пересекается с дорогой родителей.

Господин Мелиславлевич поднялся со своего кресла и сказал:

- Малина, ты же в курсе его состояния. Мне ли тебе объяснять? После твоего отъезда его болезнь может обостриться. Мне не хочется рассказывать об этом. Любой читатель может подслушать наши проблемы. К чему такая неосторожность?

Марьян ничего не смог доказать своей жене. Она уехала в Москву со своим любовником. Малина оставила Марьяну записку. Но пока ещё он в этом рассказе её не нашёл и, соответственно, не прочитал. Марьян звонил жене, писал огромное количество sms, но всё было тщетно. Малина уехала навсегда. Она выдумала себе новую любовь, новую молодость положила в огромный бордовый чемодан, собрала свои сигареты, ароматы Gucci и Roberto Verino, многочисленные дневники и попрощавшись с мужем и сыном, улетела в новую жизнь. И теперь вот так, сам, Марьян Мелиславлевич должен рассуждать о том, что в последнее время его страшно тяготило: Марк. Теперь каждый читатель узнает тайну семьи Марьяна. Его это беспокоило. Дело в том, что Марк стал себя как-то непонятно вести. Его поведение настораживало. Однажды ночью он пришёл в комнату родителей, разбудил отца и сказал, что ему страшно. В его голове слышны какие-то голоса. Они не дают ему сосредоточиться. Они мешают ему думать. Голоса не затихают. Напряжение в его голове растёт. Теперь ночью он не может спать. Все сны потерялись. Их разогнали эти проклятые голоса. Голоса казалось отправили сновидения в отпуск. На их месте гудел холодный ветер и пустота разбивалась на мелкие осколки. Марьян обнимал своего сына и говорил, что всё скоро пройдёт. Всё наладится. Чуть раньше, когда дни утекали меж настоящим и прошлым, осенние дожди проливались в тарелки обедающих, и таким образом люди понимали, что скоро придут морозы. В один из дней ноября, когда голые деревья стояли в парках города в каком-то застывшем причудливом танце, когда утренний дождь забирался даже под одеяла, Марк подошёл к отцу и обнял его. Марьян погладил сына по спине и сказал, что скоро-скоро время подарит им какое-то новое своё отражение. Нужно ещё немного подождать. И... будет легче. На что Марк ответил:

- Папа, купи мне зонтики. Много зонтиков.

- Сын, зачем? У тебя есть хороший чёрный зонт с деревянной ручкой.

Марк начал нервно мерят комнату шагами. Его голос дрожал:

- Нет! Папа, нет! Ты не понимаешь! Нужно много зонтов. Не могу видеть потолок. Оттуда сегодня рано утром отвалился кусок штукатурки. А потом из образовавшейся дырки выглянул кот. Его кошачья морда смотрела на меня и улыбалась. В следующую минуту черный зверь спрыгнул с потолка и направился к моей кровати. Пойдём посмотришь сам и убедишься! На потолке огромная вмятина. А на полу ещё валяется отпавшая штукатурка. Купи мне зонтики! Я не могу видеть потолок!!!!

Отец и сын прошли в комнату и...Марьян там ничего странного не увидел: штукатурка была на месте и, тем более, никакого животного в помещении не наблюдалось.

Марьян Мелиславлевич стоял возле больницы и курил одну сигарету за другой. В последние дни он много курил. Он ждал, что скажет лечаший врач его сына. Фиолетовые снежинки мирно падали на его пиджак от костюма Аrmani и как бы говорили о беспечности жизни. О той реальности, которую каждый из нас рисует себе в мечтах: спокойную, ровную, с безупречными узорами по краям. Почти фрески. Но та реальность, которая пульсировала в висках господина Мелиславлевича твердила совсем иное : жестокие приёмы подрывают мечту за мечтой. Никакие познания не подарят счастья, когда на дисплее мирового времени сломался какой-то механизм. Время остановилось. Остановилось на одном мгновении: его сын болен. Тяжело болен его Марк. Марьян всю свою жизнь оберегал сына, защищал его, разговаривал с ним на многие темы, которые обсуждают отец и сын в любом уголке нашей планеты. Малину он не винил. Она ведь женщина. Ей всегда было некогда: она посещала салоны красоты, театры, вечеринки и тайские массажи. Такова уж природа Малины Мелиславлевич. Она всегда следила за своей молодостью. Молодость тащилась впереди своей хозяйки, как покорная собака. Малина контролировала её так, как и свои чувства. Так уж сложилось, что Марьян заменил своему сыну и мать и отца. И вот теперь такое горе. Когда Марьян отправлялся с сыном в больницу, тот ему сказал:

- Папа, моя реальность чуть искривилась. По встречной - слишком большое количество автомобилей. Не могу уследить за дорогой. Она застыла. Во мне что-то сломалось. Не работают чувства, эмоции. Может, этот страх и опустошение мне послано свыше в защиту от чего-то более страшного?

Мужчина стоял near the entrance door огромной частной клиники и слушал своё сердце. В эту минуту он молился. Марьян просил Господа, чтобы Он оберегал его сына, чтобы вернул обновлённым тот отрезок времени, который сломался, который просто вышел из строя. Молодость - это единственное место, в котором время служит нам союзником и в котором свобода не подвластна никаким единицам измерения.

стразы счастья

Больше звёзды на небе не светят,
Не поёт больше песен заря.
Наши души друг друга не встретят,
Мы любовью измазаны? - Зря!

Вечность в кадрах тускнеет и меркнет,
Фильм просмотрен сто раз впопыхах.
Одиночество... Осенью свергнут,
Забинтован молчаньем в стихах.

Как ни странно, но свечи надежды
Каждый день разжигаю в тиши.
В радость верю! Любовью, как прежде,
Я горю на подкладке души.

В ярком мареве слов-междометий,
Днём седьмым мне откроется дверь:
Там - улыбки и мудрость столетий,
Там - верёвки из сна и потерь.

...Стразы счастья на белой рубахе
Вышивала мне нежно душа.
Тонны горестей - снова - на плахе,
Ну а сердце? - Стучит не спеша!